Демокрит[24] 29/10/2014 09:38
Как бы то ни было, мы на какое-то время поселились у Инвара. К счастью, в его лачуге нашлась кровать, а со двора мы притащили скамью очень уж он не хотел тратить свои силы ещё и на это... Сам же спаситель жил в отдельной комнате, представлявшей собой копию дворцовых апартаментов. Очевидно, это была смесь его способности к телепортации и способности Кэрри, вот только эту комнату он мог открыть где угодно была бы дверь, которую, свою очередь, он легко воображал из растений. На наше счастье он был не против того, чтобы кормить нас, так что Эрик скоро вернул свою прежнюю массу.
Впрочем, мы не особо долго пробыли с ним. Через три года он был вынужден уехать в соседнюю деревушку, чтобы поддерживать там порядок. А мы? А мы остались в лачужке. Днём же ходили в город, чтобы заработать пару монет и купить на них кусок хлеба. Я записался в цирковую группу, а когда те уехали в другой город, остался показывать [фокусыk сам. Людей всегда удивляло, как у меня в руках появлялось пламя или же как я [проходил сквозь стеныk, а то и вовсе [леталk. Хотя последнее было почти правдой. Я научился уплотнять воздух, так что подняться по нему на полметра вверх не являлось проблемой. В любом случае этого было достаточно, чтобы у меня в шляпе звенели монетки.
Эрик же сначала помогал мне в цирке, а потом стал подрабатывать на лесопильне. Впрочем, там ему было самое место, ведь он был довольно крупным, несмотря на юный возраст. Уже к 14 годам он по габаритам обгонял местного начальника стражи. С работой на лесопильне и подработками в разных местах он, пожалуй, сошёл бы за полувеликана. Как бы то ни было, если моего заработка было достаточно, чтобы мы оба нормально питались, то с его работой мы смогли скопить немало звенящих железяк.
Как бы то ни было, мы на какое-то время поселились у Инвара. К счастью, в его лачуге нашлась кровать, а со двора мы притащили скамью очень уж он не хотел тратить свои силы ещё и на это... Сам же спаситель жил в отдельной комнате, представлявшей собой копию дворцовых апартаментов. Очевидно, это была смесь его способности к телепортации и способности Кэрри, вот только эту комнату он мог открыть где угодно была бы дверь, которую, свою очередь, он легко воображал из растений. На наше счастье он был не против того, чтобы кормить нас, так что Эрик скоро вернул свою прежнюю массу.
Впрочем, мы не особо долго пробыли с ним. Через три года он был вынужден уехать в соседнюю деревушку, чтобы поддерживать там порядок. А мы? А мы остались в лачужке. Днём же ходили в город, чтобы заработать пару монет и купить на них кусок хлеба. Я записался в цирковую группу, а когда те уехали в другой город, остался показывать [фокусыk сам. Людей всегда удивляло, как у меня в руках появлялось пламя или же как я [проходил сквозь стеныk, а то и вовсе [леталk. Хотя последнее было почти правдой. Я научился уплотнять воздух, так что подняться по нему на полметра вверх не являлось проблемой. В любом случае этого было достаточно, чтобы у меня в шляпе звенели монетки.
Эрик же сначала помогал мне в цирке, а потом стал подрабатывать на лесопильне. Впрочем, там ему было самое место, ведь он был довольно крупным, несмотря на юный возраст. Уже к 14 годам он по габаритам обгонял местного начальника стражи. С работой на лесопильне и подработками в разных местах он, пожалуй, сошёл бы за полувеликана. Как бы то ни было, если моего заработка было достаточно, чтобы мы оба нормально питались, то с его работой мы смогли скопить немало звенящих железяк.
Демокрит[24] 29/10/2014 09:38
Впрочем, я опять отошел от сути. В четырнадцать лет ему пришла в голову идея. Даже не просто идея, а целый коварный план по убийству старшего брата и человека, которому приписывали статус его друга. Дворец такая сложная штука, если честно. В нём есть куча потайных ходов, пара лабиринтов, собственная тюрьма и пыточные залы. Собственно, в одном из таких мест он и решил нас запереть. Выбрал он для этого замкнутую комнатку метров восьми в периметре. Заранее всё подготовил так, чтобы у нас не было возможности сбежать: решетка была обложена прочным и звуконепроницаемым материалом, сохранявшим при этом прозрачность, дверь сделал достаточно прочной, чтобы её было непросто сломать тараном.
Позвал он нас туда на [встречу с новым учителемk. Мы, естественно, согласились. Нас даже не смутило то, что пришлось идти в тюремный сектор дворца. И не смутило, что в комнатку нам пришлось войти первыми, поскольку Дэйв споткнулся. Смутило нас три факта: во-первых, мы с Эриком были единственными живыми людьми в камере, во-вторых, на стене была распята тётушка Нэми (да, это была мать Эрика), и, наконец, в-третьих, дверь, облицованная камнем с обратной стороны, захлопнулась за нами. Не знаю, как словами передать весь ужас, охвативший моего друга.
Стоило ему увидеть свою маму, как его будто парализовало. Лишь спустя несколько минут он рухнул на колени и пополз к ней, хриплым голосом повторяя её имя. Он уткнулся лицом в живот тётушки Нэми и издал настолько нечеловеческий вопль, что мне показалось, будто кто-то вселился в него. И действительно, пробыв какое-то время в таком положении, он повалил меня на пол и стал избивать. Я не сопротивлялся. Я видел, насколько ему плохо. Я молча лежал и смотрел на Эрика, пока он продолжал бить моё лицо, вымещая всю свою ярость. Он замахнулся ещё сильней, но ударил уже не меня, а пол рядом с моей головой, но даже тогда он нашел в себе силы не разрыдаться.
Эрик молча отполз обратно к своей маме и уставился на меня, словно спрашивая, что теперь нам делать. Именно нам, ведь тётушка Нэми, по сути, стала матерью нам обоим. Мы часто заходили к ней в гости в её гончарную, а иногда даже оставались там на ночь, улёгшись с ней на тесной кровати под грязным одеялом, наутро прибегая обратно во дворцовые покои. Она была довольно бедна, но всегда делилась с нами свежими булочками и молоком. И если я любил эту женщину, как родную мать, то чувства Эрика были во много раз сильнее.
Впрочем, я опять отошел от сути. В четырнадцать лет ему пришла в голову идея. Даже не просто идея, а целый коварный план по убийству старшего брата и человека, которому приписывали статус его друга. Дворец такая сложная штука, если честно. В нём есть куча потайных ходов, пара лабиринтов, собственная тюрьма и пыточные залы. Собственно, в одном из таких мест он и решил нас запереть. Выбрал он для этого замкнутую комнатку метров восьми в периметре. Заранее всё подготовил так, чтобы у нас не было возможности сбежать: решетка была обложена прочным и звуконепроницаемым материалом, сохранявшим при этом прозрачность, дверь сделал достаточно прочной, чтобы её было непросто сломать тараном.
Позвал он нас туда на [встречу с новым учителемk. Мы, естественно, согласились. Нас даже не смутило то, что пришлось идти в тюремный сектор дворца. И не смутило, что в комнатку нам пришлось войти первыми, поскольку Дэйв споткнулся. Смутило нас три факта: во-первых, мы с Эриком были единственными живыми людьми в камере, во-вторых, на стене была распята тётушка Нэми (да, это была мать Эрика), и, наконец, в-третьих, дверь, облицованная камнем с обратной стороны, захлопнулась за нами. Не знаю, как словами передать весь ужас, охвативший моего друга.
Стоило ему увидеть свою маму, как его будто парализовало. Лишь спустя несколько минут он рухнул на колени и пополз к ней, хриплым голосом повторяя её имя. Он уткнулся лицом в живот тётушки Нэми и издал настолько нечеловеческий вопль, что мне показалось, будто кто-то вселился в него. И действительно, пробыв какое-то время в таком положении, он повалил меня на пол и стал избивать. Я не сопротивлялся. Я видел, насколько ему плохо. Я молча лежал и смотрел на Эрика, пока он продолжал бить моё лицо, вымещая всю свою ярость. Он замахнулся ещё сильней, но ударил уже не меня, а пол рядом с моей головой, но даже тогда он нашел в себе силы не разрыдаться.
Эрик молча отполз обратно к своей маме и уставился на меня, словно спрашивая, что теперь нам делать. Именно нам, ведь тётушка Нэми, по сути, стала матерью нам обоим. Мы часто заходили к ней в гости в её гончарную, а иногда даже оставались там на ночь, улёгшись с ней на тесной кровати под грязным одеялом, наутро прибегая обратно во дворцовые покои. Она была довольно бедна, но всегда делилась с нами свежими булочками и молоком. И если я любил эту женщину, как родную мать, то чувства Эрика были во много раз сильнее.
Демокрит[24] 29/10/2014 09:36
Под авторством
Mannimakro[41]
Текст полностью представлен не будет, будут лишь некоторые отрывки, представляющие ценность в каком-либо плане.
Под авторством
Mannimakro[41]Текст полностью представлен не будет, будут лишь некоторые отрывки, представляющие ценность в каком-либо плане.